Неточные совпадения
К довершению бедствия глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они около колокольни, стали
судить да
рядить и кончили тем, что выбрали из среды своей ходока — самого древнего в целом городе человека, Евсеича. Долго кланялись
и мир
и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить. Наконец мир сказал...
Вот заседание в глухом лесу открыли;
Судили, думали,
рядилиИ, наконец, придумали закон.
Яша сразу обессилел: он совсем забыл про существование Наташки
и сынишки Пети. Куда он с ними денется, ежели родитель выгонит на улицу?.. Пока большие бабы
судили да
рядили, Наташка не принимала в этом никакого участия. Она пестовала своего братишку смирненько где-нибудь в уголке, как
и следует сироте,
и все ждала, когда вернется отец. Когда в передней избе поднялся крик, у ней тряслись руки
и ноги.
Судили там,
рядили, кому тут верить: один говорит: смерть, другой говорит: умертвие; вот
и прислали к нам Михаила Трофимыча, хуже-то, знать, не нашли.
В такой обстановке человек поневоле делается жесток. Куда скрыться от домашнего гвалта? на улицу? — но там тоже гвалт: сход собрался —
судят,
рядят, секут. Со всех сторон, купно с мироедами, обступило сельское
и волостное начальство, всякий спрашивает,
и перед всяким ответ надо держать… А вот
и кабак! Слышите, как Ванюха Бесчастный на гармонике заливается?
Ахают они, качают головами, судят-рядят, а я-то смеюсь: «Ну где вам, говорю, мать Прасковья, письмо получить, коли двенадцать лет оно не приходило?» Дочь у ней куда-то в Турцию муж завез,
и двенадцать лет ни слуху ни духу.
Арестанты легковерны, как дети; сами знают, что известие — вздор, что принес его известный болтун
и «нелепый» человек — арестант Квасов, которому уже давно положили не верить
и который что ни слово, то врет, — а между тем все схватываются за известие,
судят,
рядят, сами себя тешат, а кончится тем, что сами на себя рассердятся, самим за себя стыдно станет, что поверили Квасову.
— Сам молчи! А я поговорю… Я вот смотрю на вас, — жрёте вы, пьёте, обманываете друг друга… никого не любите… чего вам надо? Я — порядочной жизни искал, чистой… нигде её нет! Только сам испортился… Хорошему человеку нельзя с вами жить. Вы хороших людей до смерти забиваете… Я вот — злой, сильный, да
и то среди вас — как слабая кошка среди крыс в тёмном погребе… Вы — везде…
и судите,
и рядите,
и законы ставите… Гады однако вы…
Бросились толпами в гостиницу, где лежало мертвое тело, еще не убранное,
судили,
рядили, кивали головами
и кончили тем, что резко осудили «убийц несчастного князя», подразумевая под этим, конечно, Марью Александровну с дочерью.
Пока благоуветливые иноки
судили да
рядили, в Дивьей обители шла жестокая переборка. Этакого сраму не видно было, как поставлены обительские стены… Особенно растужилась игуменья Досифея
и даже прослезилась: живьем теперь съест Дивью обитель игумен Моисей.
Герой наш прошел в другую комнату — то же внимание везде; он глухо слышал, как целая толпа теснилась по следам его, как замечали его каждый шаг, как втихомолку все между собою толковали о чем-то весьма занимательном, качали головами, говорили,
судили,
рядили и шептались.
Господину Голядкину весьма бы хотелось узнать, о чем они все так
судят,
и рядят,
и шепчутся.
Приметно было, что m-me M* несколько раз порывалась остановить своего неосторожного друга, которому в свою очередь непременно хотелось
нарядить ревнивого мужа в самый шутовской
и смешной костюм,
и должно полагать, в костюм «Синей бороды»,
судя по всем вероятностям,
судя по тому, что у меня осталось в памяти,
и, наконец, по той роли, которую мне самому привелось играть в этой сшибке.
Так судили-рядили мужики деревни Поромовой,
и все двенадцать дворов в один голос решили сдать Карпушку в училище — пусть его учится да мучится, а родные ребятки на печке лежат.
На пиру, на братчине не только пьют да гуляют, не только песни играют да бьются в кулачки, здесь мир
рядит, братчина
судит: что тут положено, тому так
и быть.
Доехав до своей повертки, передние лесники стали. За ними остановился
и весь поезд. Собралась артель в кучу, опять галдовня началась… Судили-рядили, не лучше ль вожакам одну только подводу с собой брать, а две отдать артели на перевозку бревен. Поспорили, покричали, наконец решили — быть делу так.
Не
судила, не
рядила за скитскою трапезой братчина — свой суд матери сказывали: «Кто Бога боится, тот в церковь не ходит, с попами, с дьяками хлеб-соль не водит…»
И те суды-поученья, сладким кусом да пьяным пойлом приправленные, немало людей от церквей отлучали.
Стали мы это
судить,
рядить,
и то
и сё, забрала меня охота; значит, вновь защекотала старая жилка.
Стали сходки сбирать
и на них о том же
судить да
рядить…
Судили,
рядили обо всех окольных, про ближних
и дальних, старух
и стариков, про женатых
и холостых, про красных девушек
и молодых молодушек: всем косточки перемыли, всем на калачи досталось, — известное дело, от пересудов, да напраслины, да сплеток ни пешком не уйти, ни на коне не уехать.
Я сидел в первых…
и долгое шло рассужденье, в каком разуме надо понимать словеса Христовы: «Милости хощу, а не жертвы…» Никто тех словес не мог смыслом обнять;
судили,
рядили и врозь
и вкось.
— В людях водится, чтобы то́тчас после рукобитья
и первого благословенья судили-рядили, когда свадьбе быть, а также насчет приданого
и другого прочего, как на первое время житье устроить молодым.
И один наш мятущийся, ограниченный дух все фордыбачит, корит,
судит,
рядит, приговоры изрекает.
Знахари думали-передумали,
судили,
рядили и сказали в один голос, что она испорчена злыми снадобьями.
Знахари думали-передумали, судили-рядили
и сказали в один голос, что она испорчена злыми снадобьями.
Изумленный начальник звал Кувыркова по имени, но Кувырков его не слушал: он едва стоял на ногах; едва переводил дыхание; но все-таки прямо отправился во двор к каретному сараю. Начальник послал за ним лакея. Алексей Кирилович не слушал, что ему говорили,
и только отпырхивался. Дворники собрались, толкуют,
судят,
рядят, что это такое с человеком поделалось? Лакей побежал за городовым, а кучер отпрег лошадь
и повел ее в конюшню.